До открытия II Международного театрального фестиваля «Смоленский ковчег» остались считанные дни. Накануне этого выдающегося события в культурной жизни Смоленска и, будем надеяться, России и Европы, которого мы ждали два года, журналист «РП» встретился с главным режиссером Смоленского государственного драматического театра им. А.С. Грибоедова, заслуженным деятелем искусств Республики Беларусь Виталием Барковским. Говорили о разном: о лишних людях и «человеке, напуганном счастьем» - замечательном русском писателе Венедикте Ерофееве, которого нет с нами вот уж двадцать лет… О цветущих вишневых садах загадочной русской души и перспективах театрального фестиваля, делающего первые шаги.- После премьеры «Поздней любви» Вы уехали в Варшаву ставить новый спектакль. Многим это обстоятельство может показаться странным: главный режиссер драмтеатра работает в Польше.- Ничего удивительного! Просто в Варшаве есть очень интересная группа творческих людей с несколько необычным названием – «День смерти Моцарта», среди них много моих друзей и единомышленников, вот они и приглашают меня время от времени поработать над очередным спектаклем. В свое время я поставил там «Шизофрению» Нины Черкес, с которой давно знаком. Когда-то мы обменивались стихами, заполняя неоплодотворенное пространство наших идей, романтических и идеалистических воззрений на театральное дело… Кстати, постановка «День смерти Моцарта», перекликающаяся с названием труппы, - моих рук дело. И Нины Черкес. Я по-прежнему верю в прекрасное, благотворное воздействие театра на человека и пытаюсь ставить в Варшаве экстравагантные, нетрадиционные, быть может, несколько авангардные спектакли, которые не сделаешь в так называемом «взрослом» театре. Мне импонирует пристальный, глубокий интерес польских зрителей к таинству, которое происходит на сцене. В Варшаве я поставил и «Вишневый сад», вернее, свою версию, в которой идет речь о продаже сада.- А сегодня вы решили подарить польским ценителям прекрасного Венедикта Ерофеева…- Мы сделали спектакль в кратчайший срок – за две недели. Спектакль пока еще находятся в стадии разработки идеи, темы, тех выразительных средств, которые я попытаюсь развить в дальнейшем, хотя в Варшаве этот набросок восприняли как законченный вариант спектакля. Постановка является достаточно абстрактным прочтением замысла Ерофеева, его взглядов, движения мысли писателя в пространстве деформированных национальных ценностей и той надвигающейся катастрофы, которая, возможно, еще не завершилась в сознании русского человека. Вулкан страстей и боли продолжает вариться в нашем национальном сознании. Конечно же, мы пытаемся изменить сознание, начать по-христиански относиться друг к другу, понять неведомое – что за Дамоклов меч висит над русской душой? Думаю, что благодаря тем процессам, которые происходят в нашей культуре, в душах молодых людей должны произойти изменения к лучшему, которые перевернут их отношение к жизни, дадут новые нравственные ориентиры и помогут приобщиться к духовным ценностям. Я ставил спектакль с верой, что мы все-таки когда-нибудь сбросим ненужный груз… Такие вот непростые вопросы я попытался решить в спектакле. Ерофеев – сложная личность, непростой писатель, который, найдя свою нишу, через отрицание, неприятие лжеценностей сказал миру, что Русь прекрасна, что она в своих глубинах по-прежнему религиозна. И поэтому все, что противоречивого навязывается русскому человеку, будет глубоко осмыслено и оставлено. Ерофеев, как явление в культурной жизни, дает нам надежду на это! Он наблюдал, как несчастен, страдает и мучается целый народ – от грубости и непонимания. И, протестуя, нашел свой путь через уничтожение своей физической природы. Я попытался на интуитивном пока еще уровне реализовать вопросы, поставленные Ерофеевым перед обществом, но спектаклю еще не хватает сочного, художественного языка, который присущ писателю. Возможно, я еще вернусь к этой теме, потому что Ерофеев – это величина, личность, человек Богом отмеченный, посылающий тебе с небес привет. И ты работаешь в манере, которая тебе не свойственна, и у тебя все получается, и ты думаешь: «Откуда могло появиться это чудо? В тебе подобного опыта нет, и нет его в творческой партитуре авторитетов, на которых ты всегда опирался, - к примеру, у Тадеуша Кантора и Ежи Гротовского». Вот так на человека Ерофеев воздействует! Кто-то является к тебе и говорит: «Вы ждали меня мокрым, а я пришел сухим…» Зато в душе светло и солнечно. Гении постоянно к нам стучатся, они говорят: «Не закрывайте двери!» И, если вы готовы открыть им душу, немедленно открывайте! - Наверное, мы не увидим этот спектакль на смоленской сцене? - Ну почему же? Вполне возможно, Варшава привезет его на третий «Смоленский ковчег». А вдруг я не выдержу и поставлю Ерофеева в Смоленске? Но это будет уже другой спектакль. Сейчас я занят постановкой «Вишневого сада», над которым работал и в молодости, и спустя тридцать лет в Варшаве. Смоляне смогут увидеть эту постановку осенью, в новом театральном сезоне. И сегодня я понимаю, что круг чеховских вопросов, вращающихся вокруг купли-продажи сада, сама интрига будет развертываться иначе – мир изменился, в нем бурлят процессы, влияющие на сознание. Вероятно, осенью в Варшаве я совершенно иначе расставлю акценты в постановке по Ерофееву, которого всегда волновало – что же такое ЧЕЛОВЕК, затерянный в этом огромном мире, в эпицентре социальных и природных явлений и нескончаемых желаний Бога? И что от нас нужно Богу? Меня всегда будоражило, почему сад продают?! Кому это нужно, и зачем? Кто позволил себе разыграть страшную партию в партитуре мироздания, уничтожить такую культуру, выверенный механизм русской жизни?! Цветущие сады перспектив, духовность этих садов? Накинуть веревку на шею, задушить, засыпать известью, как Моцарта… Эти сады - во мне, они стучат, отзываются болью, терзают меня, и я продолжаю искать ответы на мучающие меня вопросы… - У Смоленска есть шансы занять достойное место на фестивале?- Думаю, что шансы Смоленска велики, поскольку в конкурсной программе фестиваля «Смоленский ковчег» представлена постановка Анатолия Ледуховского «Одна абсолютно счастливая деревня». Она способна вызвать глубокие чувства и серьезные размышления. Мышление Ледуховского парадоксально, но – оно современно! Во всяком случае, я преклоняюсь перед людьми, которые находят необычный ход и искренне служат своему делу. Они способны слышать зов свыше, найти ответы на вселенские «Что?», «Как?» и «Почему?». - Какие спектакли, представленные на фестивале, наиболее интересны с Вашей точки зрения? «DesdеMONA», например?- Я не видел этой постановки, но доверяю вкусу Нины Мазур, прекрасно ориентирующейся в современном европейском театральном процессе. Интересны спектакли «День смерти Моцарта» и «Привет, Альберт!», который привезет Национальный академический театр имени Якуба Коласа из Витебска. - Это же ваши постановки? Какая пикантная ситуация! Вы же главный режиссер смоленского драмтеатра, и в то же время наверняка будете желать успеха Витебску и Варшаве… - Поскольку я работаю в Смоленске, я заинтересован в том, чтобы спектакль драмтеатра победил. Если же и меня отметят, порадуюсь. «Привет, Альберт!» мне и самому нравится, он создан для хорошей, понимающей публики. Если бы у меня вот так же «Вишневый сад» получился, я был бы счастлив! - Второй «Смоленский ковчег» будет более масштабным? - Мы еще только учимся ходить! Фестиваль - наш ребенок, мы взяли его за ручку и ведем от стула к «большому» столу. Он еще очень маленький, ручки-ножки у него коротенькие… Ввиду разных причин. К сожалению, мы не можем сегодня пригласить в Смоленск Эймунтаса Некрошуса, Анатолия Васильева или Кама Гинкаса. Но меня обнадеживает, что меняются взгляды на культуру – в России в последние годы появилось много театральных фестивалей. Это очень важно – открыть форточку, чтобы творческий человек смог вдохнуть свежего воздуха. А в Смоленске очень много творческих, думающих людей. «Смоленский ковчег» - еще один повод для общения. Но я убежден, что мы сумеем доказать, что «Смоленский ковчег» перспективный, значимый фестиваль в культурной жизни не только России, но и Европы.

Анастасия Петракова, Рабочий путь