В конце декабря в Смоленской областной универсальной библиотеке им. А.Т. Твардовского прошли VI Твардовские Чтения, в которых по старой - доброй традиции приняли участие дочь поэта, доктор исторических наук Валентина Александровна Твардовская и старейшина российских критиков и литературоведов Андрей Турков, публиковавшийся еще в легендарном "Новом мире", а также профессор СмолГУ Виктор Ильин. 100-летие Александра Твардовского они встречают новыми книгами о жизни и творчестве Поэта и Гражданина - Андрей Турков выпустил книгу "А.Т. Твардовский" из серии "ЖЗЛ", Виктор Ильин - "Скольким душам был я нужен... А.Твардовский: Очерки психологии творчества", Валентина и Ольга Твардовские - "Новомирский дневник". 100-летие Александра Твардовского - радостное событие, однако на встрече со смоленскими журналистами Валентина Твардовская выглядела удрученной. Сегодня о Твардовском пишут редко, а если и вспоминают, то... "Читая иные статьи, задаешься вопросом: а был ли такой поэт, существовал ли такой журнал - или это только миф, как заявляют некоторые?" - с горечью сказала дочь поэта в одном из интервью.Нет, не миф. Легенда российской литературы, которую сегодня пытаются... замолчать. В юбилейный-то год!"На презентации книги я разговорилась с женщиной, вспомнившей о творческой встрече с поэтом в порту Находка: "Клуб - развалюха! И вдруг я вижу, как в эту развалину валят толпы народа - слушать, как читает стихи Твардовский..." - вспоминает об отце в литературной гостиной библиотеки им. Твардовского Валентина Александровна, пытливо заглядывая в глаза и отвечая на вопросы немногочисленных журналистов. Твардовский отрезан от читателя ценой- Будут ли дневники Твардовского доступны большинству? - К сожалению, дневники и письма Твардовского отрезают от читателя ценой. Казалось бы, заплатить 700-750 рублей за уникальное 1 200-страничное двухтомное издание по нынешним меркам не дорого. Но ведь такая цена неподъемна для представителя интеллигенции, ветерана! Ну а тем, кому дневники доступны, они вроде бы и не нужны. Грустно все это осознавать. Очень хотелось бы организовать дешевое издание этих книг. Если бы ни грант, издать "Новомирские дневники" не удалось - в издательстве сразу сказали: "Это не коммерческая литература!" Мы с сестрой, Ольгой Александровной, смеемся - если бы у Твардовского было бы несколько жен, много незаконнорожденных детей и какие-нибудь опасные связи, такие дневники пошли бы "на ура". Специфическое издание для публики, которая любит литературу и интересуется ее прошлым, современного издателю не нужно. "Рабочие тетради" легко читать благодаря именному указателю, с помощью которого можно почерпнуть полную информацию об упомянутых в них людях - писателях, политических деятелях, литературных течениях и направлениях. Его записи "для себя" запечатлели многие драматические эпизоды жизни великого поэта и легендарного редактора "Нового мира", совершившего в середине прошлого века революционный переворот в сознании народа. Дневники Твардовского, как зеркало, отражают жизнь нашего общества 30-60 годов, говорят о его чувствах и убеждениях, дают точные характеристики представителей власти и современников. Мы воодушевились и сегодня готовим к изданию "Письма 50-х годов" без изъятий и купюр, которые были в журнальном варианте. Кстати, в свое время их подготовил сам Александр Трифонович, когда ушел из "Нового мира" в знак протеста и решил написать книгу воспоминаний о своем пребывании в журнале. Она должна была называться "16 лет в "Новом мире". В "Письмах" есть очень интересные страницы, описывающие отношения с людьми, окружавшими поэта, в частности, рассказывающие о дружбе Твардовского с Александром Фадеевым. Отец очень любил и ценил Фадеева, который один из первых заметил и поддержал его талант, помог вернуть родителей. Влияние Фадеева на Твардовского было огромным, и все же Александр Трифонович искал свой путь, очень медленно, тактично пытаясь освободиться от влияния друга. Особенно остро это ощущалось во время войны, когда Фадеев пытался корректировать Теркина, придать образу бойца черты соцреализма. Тогда-то в их дружбе и появилась первая трещинка. А потом - пошло, поехало и закончилось неизбежным разрывом. Твардовский пишет о расставании с Фадеевым искренне, с большой болью. Мне кажется, что книга получилась не менее интересной, чем "Новомирские дневники". Впервые в полном объеме увидела свет пейзажная лирика отца - книга "Александр Твардовский. Времена года". Александра Трифоновича привычно считают гражданским лириком, а здесь он выступает с совершенно иной стороны, как классик-пейзажист, любовно набрасывающий акварельные, прозрачные, чистые образы природы Смоленщины и Подмосковья, иногда "разбавляя" их стихами о юге и Сибири. Отец вел дневники с 1927 до середины 1970 года. Если собрать все его дневниковые записи и письма, кроме его поэтического наследия и художественной прозы, получится обширное собрание сочинений! И мы с Ольгой собираемся это сделать. Народному поэту места не нашли. Он же... памятник!- Удалось ли в юбилейный год заострить вопрос об установке памятника Твардовскому в Москве? - Спасибо за вопрос. Он тоже нас с сестрой очень волнует. Памятник почти готов, хотя, как мне кажется, Александр Трифонович не совсем на себя похож. Что уж тут поделаешь? Наверное, скульптура не способна передать живую натуру Твардовского, его усмешку, взгляд, походку. Все немножечко не так... Вопрос заострили до предела! На комиссии, где чиновники обсуждали вопрос о выборе места, я наслушалась высоких пафосных слов - "великий", "народный"! А места "великому" и "народному" на Страстном бульваре так и не нашлось, пожалели его на Твардовского, в качестве альтернативы предложив набережную Шевченко. Семью поддержали министр культуры и главный архитектор Москвы, но и это не помогло! Чьей же поддержкой нужно заручиться, чтобы памятник НАРОДНОМУ поэту в народном месте установить? Остается надеяться на произошедшую смену власти в Москве... "Был культ, но была и личность!""Ой-ой! Не говорите мне про редакцию "Нового мира"!" - с иронией в голосе восклицает Валентина Александровна. - Редакция "за", когда ей это нужно". В июне легендарный журнал "Новый мир", основанный еще в 1924 году, едва не оказался на улице. Здание в Малом Путинковском переулке, в котором редакция журнала размещалась с 1964 года, было выставлено на торги. О назначенном на 14 декабря аукционе сотрудники "Нового мира" узнали... из Интернета. "Новый мир" обратился с открытым письмом к президенту России Дмитрию Медведеву, премьер-министру Владимиру Путину, мэру Москвы Сергею Собянину и министру культуры Александру Авдееву с просьбой предотвратить выселение литературной легенды. - Хотели здание отобрать у тех, кто громко заявил о разрыве традиций с "Новым миром" Твардовского, сказав, что "поддерживать "новомирские" традиции несовременно". Тут они сразу вспомнили, что "здание редакции - место святое, и имя поэта святое, так что даже пальцем эти стены нельзя тронуть"! Подействовало - редакция журнала сразу же получила субсидию под Твардовского. Хотя бы из благодарности "Новый мир" не печатал бы публикаций, подобных эссе Юрия Кублановского "Этюд о Твардовском", да еще по соседству с исследователем творчества Твардовского Андреем Турковым! Тандем огорчительный... "Современному читателю, околдованному половодьем русского модернизма конца XIX-XX века, поэтическое наследие Александра Твардовского сегодня, пожалуй, не очень-то интересно. Пока существовала советская литературная субординация, Твардовский считался классиком. Рухнула субординация - стали забывать поэта Твардовского". Порой эффект удается усилить убийственным комментарием от редакции - замечательный прием! Речь идет о пресловутом "Письме одиннадцати", опубликованном в "Огоньке" в 1969 году. По мнению новых "новомирцев", эти "огоньковцы" заботились о сохранении культуры, на которую наступал "Новый мир" Твардовского, пренебрегавший всеми культурными ценностями. Что можно сказать против таких "объективных" комментариев к статьям? У нас демократия, плюрализм мнений. Другой пример: кто-то очень захотел, чтобы и в Смоленске узнали, что Твардовский - дутая величина, и в одном из альманахов была напечатана топорная статья Кублановского. Зачем? С какой целью?!"Положа руку на сердце: кто сейчас не расстается с лирикой Твардовского , кто подробно читает его поэмы? После всех новаций, метафор и метаморфоз новейшей поэзии - простоватая, прямая, местами нравоучительная поэзия Твардовского кажется архаичной".Дескать, ошибалось в Твардовском общество, считая его поэтом! Да, есть у него одно стихотворение "Я убит подо Ржевом", да и то... затянутое: начало превосходное, но "в целом в этом стихотворении 42 (!) строфы-кирпичика, и читать его к середине, если не раньше, надоедает". Сейчас Кублановский в Париже, молчит - не та волна. Радостно, что в юбилейной литературе статей, созвучных изысканиям Кублановского, не появилось. Исключение составило разве что смелое высказывание члена редколлегии "Нового мира", заявившего, что Твардовский - это "советский, номенклатурный поэт, соблюдающий все табу партийного руководства, лишенный своей воли и исполняющий то, что от него требуют". Как же возможно говорить такое о Твардовском, который мужественно отстаивал право журнала на публикацию каждого по-настоящему талантливого произведения?"Твардовский скупо знал и туго понимал самых интересных наших поэтов этого века. Он выше всего ценил поэзию, которая черпает непосредственно из бытия, а не из культуры. Но - в отличие, скажем, от Рубцова - был слишком "по жизни" связан с советской властью, чтобы родник его творчества был первозданным, незамутненным".(Приведены отрывки из статьи Юрия Кублановского "Этюд о Твардовском", - Прим. автора).Александр Твардовский был лауреатом Ленинской премии и четырежды лауреатом Государственной премии, депутатом Верховного Совета РСФСР, секретарем Союза писателей СССР. Но, несмотря на звания и ордена, его беспощадно травили за "очернительство", "искажение истории". За честную гражданскую позицию и помощь никому неизвестным авторам, которые впоследствии стали Нобелевскими лауреатами. Апофеоз юбилейного бюрократизма- К Твардовскому проявили внимание, начиная с президентского Указа. Но я не знаю, проверяют ли наверху, как исполняются указы Президента РФ. Знаю другое: особого шевеления в течение года не было. Зашевелились только к юбилейной дате - к 21 июня. Да и оргкомитет по подготовке празднования 100-летия Александра Твардовского поразил меня своим составом. Мне кажется, что костяк этой общественной организации должен состоять из соратников поэта и людей, близко знавших Александра Трифоновича, понимавших его поэзию. Константин Ваншенкин - да! Но ведь основу оргкомитета составили чиновники, которые даже на заседаниях не появлялись! Сколько усилий ими было приложено, мне неизвестно. Почему же тогда этих чиновников включили в список на вручение памятной юбилейной медали? Мы же признаем, что у нас бюрократическое государство! Значит, так и должно быть. Очень грустно и больно, что подготовкой к юбилею Твардовского занимались и писатели, совершенно не имеющие отношения к поэту, чуждые ему по духу. Кто такая госпожа Абаева, я узнала из "Литературной газеты" - ее имя упоминалось в публикации в связи с участием в коррупционной деятельности продажи собственности литфонда. Кстати, Абаеву на заседаниях оргкомитета я также ни разу не видела. Неужели и она, как и все остальные "комитетчики", получит памятную медаль?! Неприятно все это, поймите. Хотя у нас с сестрой спросили, кого бы мы хотели внести в список, и я в тот же день отправила ответ. Меня поправили: "Из Смоленска таких-то не надо, у нас они уже есть..." Две недели пришлось вызванивать через Фонд культуры составителей по сути, наградного списка организационного комитета, а они на другом конце провода разводили руками: "Мы не смогли дозвониться в Министерство..." И я поняла, что список засекречен. И это - демократия? Вот так проходила процедура подготовки к награждению юбилейной медалью поэта, которого признают народным. Где же народ, смоленские писатели? Зачем же вы тогда обращаетесь к семье, если вы все уже решили за нас и за народ?! "Есть много способов убить поэта. Для Твардовского было избрано: отнять его детище, его страсть - его журнал", - писал Александр Солженицын. Нет, сегодня Твардовского убить уже невозможно. Как же, ВЕЛИЧИНА! Возможно другое - забюрократизировать, формализовать, замолчать там, где это возможно. Впрыснуть ядовитую инъекцию в аорту народной любви к выдержавшей проверку временем поэзии классика... Авось, забудут, запомнив лишь, что предал отца, пил, держал на даче портрет Сталина и разливался "советским соловьем"? Забудут существующие вне времени серые мундиры и конъюнктурные кандидатуры от литературы, с которыми до последнего дня своей жизни сражался бесхитростный, честный воин-поэт.Их имена сотрутся в памяти. Твардовский - останется!

Анастасия Петракова, Рабочий путь