В интервью радио «КП» гитарист «Машины Времени» рассказал о страхе россиян перед кавер-версиями, своей коллекции лягушек и почему он не любит Пушкина
06.05.2011

Известный музыкант Евгений Маргулис пообщался в эфире программы «Живой концерт» на радио «Комсомольская Правда» с Кириллом Кальяном. Беседа началась с темы кавер-версии на известную песню Аллы Пугачевой, которую музыкант записал для проекта "Песни для Аллы".

«АРЛЕКИНО» И ДРАКИ В ПЕТРОВСКОМ

- Когда Алла Пугачева услышала вашу версию песни «Арлекино», какие слова она сказала?

- Она сказала: «Я в шоке. Я даже не думала, что эту песню можно сделать так». Я кое-какие аккорды там выкинул. Даже некоторые слова, которые мне мешали. На меня страшно обиделась дочка Борьки Баркаса. Потому что она считала, что нельзя вот так вольготно обращаться… С другой стороны, я же далал кавер. Беда нашего российского человека, что к каверам он относится весьма странно. Привыкли слышать одно и если где-то шаг в сторону, это разрывает им мозг: «Вы посягнули на наше все!» Народ делится ровно пополам. 50 процентов, которым это безумно нравится и 50, которые говорят. Что привыкли, как это было раньше.

Звонок слушателя:
– Скажите, с кем вы из старых рокеров дружите на сцене, увлекаетесь ли вы спортом, в частности, футболом? Какие спиртные напитки вы предпочитаете? В 2009 году вышел диск с вашим концертом. Где достать?

- Напитки. Вино терпеть не могу. Ни вино, ни пиво. В основном я по крепким напиткам... Сейчас завязал с этим делом. И про похмелье я знаю абсолютно все.

Диск. Если это имеется в виду концерт 40-летия, где принимали участие наши гости, друзья, которые делали каверы на наши песни, то диск вышел, но там только наш сет. Гостей почему-то там не было.

Футбол. У меня под боком был стадион «Динамо», поэтому футбол я не люблю. Оттуда вечно доносились крики, в Петровском парке собирались фанаты. Все это перерастало часто в хорошую бойню…

Сейчас я читаю книгу Ника Мэйсона по поводу «Пинк Флойд». С трудом читаю. Поймал себя на мысли, что мне дико не нравятся мемуары. Какие-то имена, явки. Понял, что это совершенно неинтересно. Перейду к какому-нибудь Акунину, чтобы башку не занимать.

Спортом не занимаюсь. В этом отношении я, как Уинстон Черчилль, который говорил, что спорт и свежий воздух вредны для здоровья.

Звонок слушателя:
- Всегда приятно услышать старых рокеров. Слушаю вас с начала 80-х… А что-нибудь новенькое ожидается выпустить?

- Пока не думал. Есть идея. Но пластинку я, скорее всего, выпускать не буду. Вывалю это все в интернет. Неохота на пластинку тратить времени. Пластинки не раскупаются. Я предрекал эту историю лет пять назад, будучи в Америке. Я всегда посещал свой любимый магазин и в очередной раз приехал, увидел, что стоит магазин модной одежды… И так как все перекочевало в интернет, то пластинки имеет смысл записывать и выпускать в количестве тысячи штук. И дарить друзьям. А цифирь вываливай в интернет и не парься.

О БЛЮЗЕ И ГОРБАЧЕВЕ

- Евгений, сейчас у вас есть все, о чем невозможно было мечтать в 70-х: лучшие студии земного шара, кафе… Концерты для главных людей планеты, президентов бывших, настоящих. О чем еще может мечтать человек, который в свое время
ходил по Бродвею, иногда пил портвейн, иногда писал и пел отличные песни?

- Мечтать не вредно. Мне хочется научиться играть и петь по-человечески. До сих пор я начинаю заниматься, слушаю много музыки, учусь играть на странных этнических инструментах. Я пока интереса к жизни не потерял. Я начал коллекционировать этнику струнную. Из разных мест, куда меня заносит шайтан. Я притаскиваю себе страшенный инструмент и пытаюсь на нем научиться играть. Прикольно. Хочется быть разносторонними странным «битлом».

- В нашей стране огромное количество прекрасных блюзменов, таких, как Сергей Воронов и многие другие. Они играют очень хорошо, но поют на английском языке. И не так известны, как могли бы быть.

- Блюз в нашей стране – не массовое производство. На западе такая же история. Это узкая, клубная история. И грешно думать, что какая-то блюзовая композиция станет народным хитом. Это полная ерунда. И большая проблема наших музыкантов в том, что им приходится заниматься не музыкой, а всем сразу: зарабатывать деньги чем-то, играть в клубах… Возвращаясь к Западу: если ты решил стать музыкантом, ты занимаешься только музыкой. У нас приходится разбрасываться: общаться со слесарем, например, а в этот момент придумывать какую-то песню. Будем надеется, что когда-нибудь у нас блюз будет собирать зал в тысячу мест. Кстати, я ужасно люблю играть по клубам.

Звонок слушателя:
- Я с Макаревичем учился в одной школе. Слежу за творчеством «Машины». Тот концерт в Лондоне у Горбачева, где «Машина» была - от него веет натянутостью, заданностью процесса. Какие ощущения от концерта?

- Это просто другая история. Ожидать от этого концерта чего-то из ряда вон выходящего... Я вчера посмотрел несколько песенок концерта Пола Маккартни для Обамы. В Белом Доме. Просто сама атмосфера была другая. А тут пафос. Хоть ты тресни. Вроде бы людей нагнали приличных, а все равно… Как будто Горбачева сейчас нарядят в костюм космонавта и отправят в космос. У меня не отложилось это никоим образом. Ну, вышел человек, вякнул на гитаре и ушел. Можно считать, что в празднике я не участвовал.

- Я помню один ваш день рождения, когда вам позвонил ваш приятель из космоса. Вы пытались ему перезвонить обратно, на тот номер…

- Да. Было дико интересно. Пару лет назад позвонил Юрик Малинченко, мой друг, космонавт. Он находился в космосе и оттуда набрал на мой мобильный телефон. И по громкой связи… Наши звукорежиссеры догадались подсосать этот сигнал… Слышно было неплохо. И настолько удивительно, что из космоса тебя поздравляют! Такой вариант… Белой горячки, на самом деле. Это кайфово.

ВМЕСТО РОГАТКИ - ПОХОДЫ В ПУШКИНСКИЙ МУЗЕЙ

- Я был на вашем концерте в «Мюзик Тауне». И концерт заканчивался. И вы сказали, прежде чем спеть песню «Я играю только для себя», что вчера были на родине блюза в городе Саратов. И там тепло вас принимали. Как вы считаете, где она, родина блюза? Нашего, российского.

- Черт его знает. Где угодно. В каждом городе человек по пятьсот, которым это дело нравится. Но, если хочешь, я могу сказать, что родина блюза в Красноярске.

- Вы не меняетесь ни в какую сторону. Вас не портят деньги, не старят годы… Как вас воспитывали родители и что вы вынесли из своего детства такое, что позволяет вам всегда оставаться человеком с большой буквы?

- Я из очень интеллигентной семьи, как это не странно. Мама – преподавательница русского и литературы, отец – инженер. Одна из теток – декан кафедры немецкого языка в городе Саратове, в университете. Одна из теток была директором Пушкинского музея. И с его творчеством я познакомился в четыре года, потому что тетка каждый год писала по книжке. И вместо того, чтобы стрелять из рогатки по стеклам, меня мамка таскала туда. И, мало что, понимая, мне приходилось слушать стихи. Пушкина я не люблю.

Мне повезло. Мамкина подруга была моим классным руководителем, тоже литераторша. И меня здорово натаскали в этом смысле. У меня врожденная грамотность. И все остальное уже приложилось.

- Знаю, что любимое ваше занятия – путешествия. Они связаны с гастролями? Или вы отправляетесь туда, где вас никто не знает или никто не узнает никогда?

- Я люблю такие места. Не далее как месяц назад взял и свалил в Сингапур. Получил дикое удовольствие. Город меня потряс. Удивительно и не похоже на все азиатские страны, где я бывал. Это отдельная жизнь, отдельный мир. Все отличается. И кайф, что они говорят по-английски.

«МЫ В «МАШИНЕ» ПОУМНЕЛИ»

- Публика, которая приходит на ваш концерт, это одна и та же аудитория, что в России, что в Америке?

- Местное население, аборигены-иностранцы, крайне редко ходят на наши концерты. Это как взять такой персонаж, как Кирилл Кальян и заставить его сходить на концерт популярной китайской рок-группы. Ты же не пойдешь! Точно так же и там. На нас ходят только те, кто знает, кто и что мы. Залетного иностранца на нашем концерте увидеть достаточно странно. Если это не международный фестиваль. Но это происходит крайне редко.

В прошлом году меня звали на «Кросс Роудз», на фестиваль клэптоновский в Чикаго. Но так как мы советские люди - не вовремя поданные документы, и неполучение виз обломали все счастье. Но я рад, что какое-то количество буржуйского населения знает, чем я занимаюсь.

Звонок слушателя:
- Как происходит взаимодействие в таком непростом коллективе, как «Машина времени» долгоживущем и играющем? У вас есть свой почерк блюзовый и своя музыкальная история. И как это все сочетается с тем что происходит в ткани «Машины времени».

- Мы поумнели. Я хочу рассказать историю. Ее описывал Юрий Владимирович Никулин. Был такой конферансье Алексеев. Рафинированный, красивый, элегантный, не терпящий грязи. Он все время очень вкусно пах. И в сталинское время его посадили лет на десять. И когда он вышел, ему стали задавать вопрос: как вы находились в местах не столь отдаленных… Он ответил гениально: привонялся. Я ответил на ваш вопрос?

Мы давным-давно договорились, что одеяло никто на себя тянуть не будет. И если какие-то сайт-проекты на стороне, то занимайся этим не во вред вокально-инструментальному ансамблю, который считается, все-таки, номер один.

- Взаимоотношения с коллегами по группе «Воскресение»?

- Прекрасные. В основном с Лешкой Романовым. Потому что мы с ним прожили веселую и прикольную жизнь. Мы перезваниваемся, друг дружке что-то пописываем. Иногда. Потому что благо, что есть интернет под боком. Конечно, бешеной дружбы взасос, как это было раньше, в детстве, такого нет. Но отношения очень нежные и трепетные друг к другу.

О ЛЯГУШКАХ И ГЛОБУСЕ

- Смс от Елены. Правда ли, что вы собираете фигурки лягушек?

- Правда. А началось все по-идиотски. У меня случился день рождения. И, не сговариваясь, два моих кунака по оркестру Александр Викторович Кутиков и Андрей Вадимович Макаревич подарили мне по лягушке. Макар мне подарил нэцке девятнадцатого века. А Сашка, вернувшись из какого-то Таиланда, деревянную лягушку размером, по-моему, с дверь. И так у меня пошла коллекция. У меня их штук шестьсот. Есть любимые, есть обычные. Которые стоят на полочке, они все любимые. И я стараюсь выкладывать только те, которые я сам откуда-то привожу. А привожу изо всех мест практически.

- Многие артисты открывают рестораны, занимаются бизнесом. Или музыкант должен жить одним блюзом?

- Я в начале передачи говорил о том, что нашим музыкантам приходится заниматься черт знает чем. Я очень хочу открыть очень хороший клуб. Но не как инвестор. Это смешно. А как идейный вдохновитель. И так как я общаюсь со многими зарубежными артистами, попритаскивать сюда более неформатных, про которых здесь не знают. Будучи в городе Чикаго, пришел в клуб. «Кингстон Майнз». Он двухзальный, очень прикольный. И он разделен только барной стойкой. И пока в одном клубе настраивается одна команда, в другой части играет другая. Такая тетка, похожая на продавщицу контрафактных трусов - толстая, страшная - играет на акустической гитаре. И вышибло мне мозг! Мастерством и своей фантастической красотой. Я послушал ее сет. И подошел к ней потрепаться. Она говорит: ты откуда? Русский? О, я знаю, есть город Ленинград. И уже собирался распрощаться. Она: слушай, не уходи. В соседнем зале я буду играть электричество. Вот там-то меня и добило. Я несколько раз проходил через эту барную стойку. Накидался вискаря. И вот таких людей очень хочется привозить. Которых здесь никто не знает.

- Смс. Что вложить в подростка, чтобы у него надолго осталась любовь к жизни?

- Образование. И, как это ни странно, чувство иронии. Вот и все. Но образование в первую очередь.

- Сколько должно пройти и что должно случиться в нашей стране, чтобы все-таки такая музыка, как рок-н-ролл, как блюз зазвучала хотя бы с некоторых каналов? И это было бы постоянно, ежедневно, ежечасно.

- Наверное, нужен другой глобус…